Если они меня увезут туда,
мне уже больше не будет исхода.
Ага, надо бежать.
- Сейчас, немедленно!
- В пижаме не выпустят.
Предусмотрел. Велюров
оденет ваши обноски,
а вы облачитесь в его костюм.
- Что такое?
- Ну?
Больные увидят.
Больные не выдадут.
Это правда, у больных
большая взаимовыручка.
- Ну?
- Я готов.
- А вы?
- Нет, это немыслимо.
Это какой-то нелепый фарс.
Ну да! Фарс! Водевиль! Трагикомедия!
Смешение жанров, черт подери.
В конце концов, вы артист?
Вы лицедей или банщик?
Я смертельно разочарован.
Где тяга актера к переодеванию?
- Опять?
- Что опять?
Может быть вы 20 лет просто
морочили публике голову, а?
Подождите, подождите,
я не сказал "нет".
Тогда в кусты! Раздумывать некогда.
Сегодня каждый должен
проявить себя. Каждый!
Не под влиянием ваших речей,
исключительно из симпатии
к Хоботову. Идемте.
Мама конечно права. Ты - мальчишка.
Cпокойствие. Молодость - это
мгновение.
Вы не успеете оглянуться,
как я изменюсь.
И не в лучшую сторону.
Каким рассудительным я буду.
Каким умеренным стану я.
- Не может быть.
- Он нас пугает.
Пока, пока мы юны!
Я похож на какого-то стилягу.
На прощелыгу.
Ну знаете, если вам
не нравится мой выходной костюм!
Я надел его в первый раз.
Спокойно. Вообще-то, вы знаете,
я с вашей фланелькой бы
не очень привередничал.
Идут!
Ну, Аркадий Варламович, ваш выход.
Так. Абсолютное перевоплощение.
Аркадий Варламович,
ни пуха, ни пера.
К черту.
Хоботов, ты сошел с ума.
Я жду тебя в приемном покое...
- Такси пригнал.
- Молодец. Ну, быстрее.
- Что это значит?
- Полный аллес капут.
История, леденящая кровь.
Под маской овцы таился лев.
Я по-соседски зашел его проведать.
Он увлек меня в чащу,
силой сорвал с меня одежды
и был таков.
О, если бы моя тугая плоть
могла растаять, сгинуть, испариться!
- Что вы несете, какая плоть?
- Тише, это Гамлет.
Я вынужден был надеть его обноски,
чтобы прикрыть свою наготу.
Олень подстреленный хрипит,
лань уцелев резвится.
Тот караулит, этот спит и так
весь мир вертится!
Веселитесь? В самом деле,
отчего не веселиться. Да.
Всего на всего обрекли
человека на верную погибель.
Нечего сказать, молодцы.
Я - злой гений,
ну а вы - благодетели.
Вы желаете ему счастья,
ну а я, разумеется, зла.
Вот что, Костик, я вам скажу.
Не Велюрову. Он - орудие.
- Я орудие?
- Помолчи.
Так вот, Костик, вы еще очень молоды,
и очень многого вам не дано понять.
Молод, каюсь. Не далее как сегодня
я уже выслушал подобный упрек.
И, все-таки, поверьте историку
осчастливить против желания нельзя.
Довольно. Поговорим в последствии,
лет эдак через 25.
Ну, а ты где был?
- Я делал, что было велено.
- Растяпа.
- Я машину искал.
- Так где она?
Стоит, дожидается.
Быстрее! Его надо догнать.
Догнать Совранского - это утопия!
Людочка! Стойте!
Людочка!
Пока!
Москва. 50-е годы. Они уже
скрылись за поворотом.
Отшумели 60-е.
70-е пролетели.
80-е проросли.
Оба мы меняемся в возрасте:
Москва молодеет, а я старею.
Где вы теперь, друзья моей юности?
Вы, бескорыстные подружки?
Молодость, ты была или не была?
Кто ответит, куда ты делась?
И только ветер в аллеях
Нескучного сада заметает твои следы.
Субтитры: Елена и Евгений Быстрицкие.