же произошло знакомство?
На соревновании по плаванию.
По плаванию... Боже, это что,
Велюров соревновался?
Да, он смотрел,
я вот второй пришла.
Ай-яй-яй, так, общество
"Трудовые Резервы".
- Ну, откуда знаешь?
- А так, интуиция.
А вас он, должно быть,
русалкой зовет?
Слушай, представляешь, сегодня
даже телеграмму прислал.
- Зачем?
- Ну телефона-то нету.
Господи, что же он там пишет?
- Схожу ума.
- Здорово.
- Правда?
- Ага.
Нет, нет, я одобряю ваш выбор.
Вы знаете очень, очень
масштабный человек, э-э.
Светочка, дорогая моя, я прошу вас,
пройдемте ко мне.
Я не могу, меня же Ира ждет.
- А вы билеты достали?
- Ой, я просто голову потерял.
- Покажите еще раз телеграмму
- Зачем?
- Я адрес не разобрал...
- Зачем он тебе?
Ну нужно, значит. Когда дома бываешь?
После семи. А в чем дело-то?
Объясню позднее.
Нет ни в чем вам благодати,
с счастьем у вас разлад...
И прекрасны вы не к стати,
и умны вы не впопад.
- Завтра в семь.
- Спасибо.
Вы меня подождете после концерта?
Подожду.
Если рано кончится, подожду.
Наяда моя.
О чем вы с ней говорили?
Ну надо было чем-то занять девушку,
пока вы натягивали брюки.
Имейте в виду, у вас со Светланой
не может быть ничего общего.
- Ну, почем вы знаете...
- Что?
Извините.
Да... Вас!
Я слушаю. Кто? Илья?
Нет, не ждал.
Да, да, я в курсе.
Ах, вот оно что.
Это красиво. Я входил в "Мосэстраду",
как в дом родной.
А теперь я иду туда,
как на Голгофу.
А кто не пьет? Назови! Нет, я жду.
Достаточно, вы мне плюнули в душу.
- Негодяи.
- Неправда, они за вас борются.
- Оставьте, я их знаю.
- Вы должны победить эту страсть.
Что-то вот у нас как-то сыро.
Аркадий Варламович, а не хлопнуть
ли нам по рюмашке?
Заметьте, не я это предложил.
Идемте.
Этот зонтик - большой оригинал.
Вы, как дитя.
А между тем, мне уже 43 года.
И направление где-то посеяли.
Все это выглядит так нелепо.
Знаете, мне было безмерно
страшно, что вы не придете.
- Вы такой одинокий?
- Как вам сказать.
Воспоминания горькие, вы вновь
врываетесь в мой опустелый дом.
Вы сочинили?
Нет, это Камойнс, португальский поэт,
он уже умер.
- Боже мой.
- В 16-м веке.
- В 16-м веке...
- Да, представьте себе, на редкость
грустная биография. Сражался,
страдал, потерял глаз,...
впоследствии умер нищим.
- Надо же...
- Боже, какая у вас душа!
Разрешите пройти.
Женщину вперед пропустите.
Товарищи, передайте на билет,
пожалуйста.
- Этот зонтик...
- Ах, что с вами?
- Поранил палец.
- У вас есть чистый носовой платок?
- Относительно.
- Тогда лучше моим. Надо перевязать.
Садитесь, пожалуйста.
Ну что вы, это излишне.
Как же, пожилым надо уступать.
Спасибо, девочка.
Людочка, садитесь.
Нет, нет, Лев Евгеньевич, пожалуйста.
- Людочка, садитесь пожалуйста.
- Нет, нет, я вас прошу, я не могу...
Позвольте, товарищи, позвольте.
Сколько всего!
Вы профессор?
Ну что вы.
Нет, я работаю в издательстве.
Издаю зарубежных поэтов.
Преимущественно романских,
но бывают и англосаксы.
Камо... Камойнс!
Это он глаз потерял?
Да.
Он - глаз, а Сервантес - руку.
Ну перестаньте, это уж слишком.
Что делать. Такая судьба.
- Здравствуйте дорогая.
- Мы вас ждем.
Ой, это и есть ваш Савва Игнатьевич?
- Так точно.
- Прошу вас.
Нина Андреевна.
О, зачем? Благодарю вас.
Добрый вечер, коллега!
Это так, чисто символически.
- Прошу вас.
- Швапс тринкен.
Савва Игнатьевич, помоги пожалуйста,
и скажи Хоботову...
что Нина Андреевна
и Глеб Николаевич пришли.
Яволь, Маргарита Павловна.
Ваш Савва Игнатьевич очень мил.
Он был художником по
металлу, а теперь преподает.
И что, он.. Хорошо со своим
предшественником...
Естественно, он его очень любит.
Хоботова нельзя не любить,
прекрасное большое дитя.
А как Лев Евгеньевич относится
к Савве Игнатьевичу?
Бесспорно отдает ему должное.
Высокие... Высокие отношения.
Пойдешь с сумою по дворам,
гоним жестокою судьбою...
страдая от душевных ран,
смерть будешь призывать с тоскою.
- Это Камойнс?
- Нет, это Франсуа Вийон.
- Это его