то напечатал несколько
плохих эпиграмм
и имел удовольствие читать о них
критические суждения,
что все равно что подслушивать
у кабака,
что говорят о нас холопья.
Но теперь с господами стихотворцами
ничего общего не имею и иметь не хочу.
Я не пущал!
Перед Богом, не пущал!
Куда же Вы? Постойте!
Я должен был отклонить от себя
незаслуженные титлы
и признаться Вам, что я не поэт.
Но теперь поговорим о Ваших делах.
Я готов Вам услужить.
Вы музыкант?
Я бедный импровизатор.
Импровизатор?
Зачем Вы прежде не сказали,
что Вы импровизатор?
Наружность моя не обманчива.
Мне деньги нужны.
Я приехал в Россию в надежде
кое-как поправить свои обстоятельства.
Но, видно, не в добрый час попал я сюда.
Кругом царит страх и уныние.
Попробуйте отчасти рассеять их.
Надеюсь, Вы будете иметь успех.
Здешнее общество никогда еще
не слыхало импровизатора.
Если у вас никто не знает искусство
импровизации, кто придет меня слушать?
Пойдут, не опасайтесь.
Иные - из любопытства,
другие - чтобы провести вечер как-нибудь.
Третьи - из страха одиночества.
Надобно только, чтобы Вы были
в моде,
а Вы уж будете в моде,
вот Вам моя рука.
Пей, батюшка,
за здоровье своих мертвецов!
В самом деле, чем ремесло мое
не честнее прочих?
Разве гробовщик брат палачу?
Разве гробовщик - гаер святочный?
Живой без сапог, да и без булки
обойдется,
а мертвый без гроба не живет!
Хотелось бы мне позвать вас
на новоселье,
задать вам пир горой.
Ин не бывать же тому!
А созову я лучше тех, на которых работаю:
мертвецов православных.
Победа!
Победа!
Ваше дело в шляпе.
Княгиня Львова дает свою залу:
вчера на рауте я успел завербовать
половину Петербурга.
Печатайте билеты, объявления.
Ручаюсь Вам, если не за триумф,
то, по крайней мере, за барыш.
А это главное!
Я знал, что Вы мне поможете.
Вы поэт, также, как и я,
а поэты, что ни говори, славные ребята.
Чем могу изъявить я Вам
свою благодарность?
Стойте!
Хотите выслушать импровизацию?
Импровизацию?
Разве Вы можете обойтись без публики,
без музыки, грома рукоплесканий?
Где мне найти лучшую публику, чем Вы?
Вы поймете меня лучше и Ваше одобрение
дороже целой бури рукоплесканий.
Сядьте где-нибудь.
Задайте мне тему.
Вот Вам тема.
Поэт сам избирает предметы для своих
песен,
толпа не имеет права управлять
его вдохновением.
Поэт идет,
Открыты вежды,
Но он не видит никого,
А между тем, за край одежды
Прохожий дергает его.
Скажи, зачем без цели бродишь?
Едва достигты высоты
И вот уж долу взор низводишь
И низойти стремишься ты.
На стройный мир ты смотришь смутно,
Бесплодный жар тебя томит
Предмет ничтожный поминутно
Тебя тревожит и манит
Стремиться к небу должен гений,
Обязан истинный поэт
Для вдохновенных песнопений
Избрать возвышенный предмет.
Зачем крутится ветр в овраге,
Подъемлет лист и пыль несет,
Когда корабль в недвижной влаге
Его дыханья жадно ждет?
Зачем от гор и мимо башен
Летит орел, тяжел и страшен
На чахлый пень?
Спроси его,
Зачем арапа своего
Младая любит Дездемона,
Как месяц любит ночи мглу?
Затем, что ветру и орлу
И сердцу девы нет закона.
Таков поэт, как Аквилон,
Что хочет, то и носит он -
Орлу подобно он летает
И не спросясь ни у кого,
Как Дездемона избирает
Кумир для сердца своего.
Ну что? Каково?
Что? Хорошо?
Удивительно.
Как?!
Чужая мысль чуть коснулась Вашего
слуха и уже стала Вашей собственностью,
как будто Вы с нею носились, лелеяли,
развивали ее беспрестанно.
Значит для Вас не существует
ни труда, ни охлаждения,
ни этого беспокойства, которое
предшествует вдохновению?
Удивительно!
Всякий талант неизъясним.
Каким образом ваятель в куске мрамора
видит сокрытого Юпитера
и выводит его на свет резцом
и молотом раздробляя его оболочку?
Почему мысль из головы поэта
выходит уже вооруженная рифмами,
размеренная однообразными
стопами?
Так никто, кроме самого импровизатора
не может понять
ту быстроту впечатлений,
эту тесную связь
между собственным вдохновением
и чуждой внешней волей -тщетно.