угнетают женщины:
от 60 и выше.
Начисто убивают тонус.
Но как вас туда занесло?
- Меня зондировали.
- И успешно?
Бестактный вопрос.
Я ходил. И я ходила.
Я вас ждал. И я ждала.
Я был зол. И я сердилась.
Я ушел. И я ушла.
Мы оба были: я у аптеки,
а я в кино искала вас.
Так значит, завтра, на том же месте,
в тот же час. В тот же час.
Лев, Лев, я рад! Благодарю вас.
Я так рад видеть вас.
Я тоже очень рад
видеть вас, Аркадий.
Хотя... Хотя, не скрою,
мне больно вспомнить...
что вы участвовали в насилии...
Я... Я хотел вам помочь.
Да... Ловко они вас упрятали.
Не надо. Не надо. Не надо
про грустное говорить.
Лев Евгеньевич,
я выучила вашу полечку.
Да?
Мон папа, не же па.
- Костик, помогайте.
- Чтоб я польку танцевала.
- Мон папа, не же па.
- Чтоб я польку танцевал.
Мон папа, не же па,
ке же дансе, ке же дансе.
Мон папа, не же па,
ке же дансе ла полька.
Рита, присоединяйтесь к нам.
Я ее робею.
Верите, слова боюсь сказать.
Мой папаша запрещал,
чтоб я польку танцевала.
Мой отец запрещал,
чтоб я польку танцевал.
Мон папа, не же па,
ке же дансе, ке же дансе.
Мон папа, не же па,
ке же дансе ла полька.
- Я... Я лучше уйду.
- Ни в коем случае!
Девушки, лучше временно отступим
и посмотрим, чем кончится партия.
Ну, Лев Евгеньевич,
пора делать выбор.
Боритесь за права мужчины
и человека!
Ну... Сегодня совсем молодцом.
Здравствуйте, Аркадий.
- Приветствую вас.
- Прекрасно выглядите.
Глаза уже по-другому смотрят.
Да, я чувствую, что здоров.
Ну вот и ладно. Вот и ладно.
- Ну, как устроились на новом месте?
- О... Это, брат, сон. Хожу и жмурюсь.
Такой, понимаешь, это простор.
Такая воля. Гуляй - не хочу.
Ну, есть, конечно, что подделать.
Там полы, прочее...
Я, как утром встал, сразу за дрель!
- Льву там тоже очень понравится.
- Ну это не так уж важно.
Не скромничай, тебе там жить.
Вы опять за свое?
Я говорила с Верой Семеновной.
Она сказала, что тебя можно брать.
Что значит брать?
Я пройду к ней, а ты пока оформляй
бумаги и спускайся в приемный покой.
- Савва, возьми такси и сюда.
- Гемахт. Сделаю.
- Я протестую!
- Хоботов, Хоботов, ради бога, уймись!
Это временная, но необходимая мера.
Я ответственна перед тобой,
и перед женщиной
которая однажды явится,
и которой я обязана вручить тебя
невредимым, целым, в здравом рассудке.
Лева, собирайся.
- Савва! Скажи мне...
- Лев Евгеньевич, смелее, ну!
Скажи мне, Савва, дорогой мой,
когда-нибудь это кончится?
Что же ты молчишь, а?
- Не хорошо.
- Что не хорошего?
Не обижайся, я тебе откровенно скажу.
Ты выдающийся человек.
Я тобой просто восхищаюсь.
Я, откровенно говоря,
просто не понимаю
откуда такая вот голова,
и чего в ней не понапихано.
Но, скажу тебе откровенно,
иногда ставишь в тупик.
- Позвольте!
- Нет уж, позволь мне.
Откровенно сказать, наболело!
Такая у тебя голова!
И этой самой головой не смыслишь
самых простых вещей.
Пойми, наконец, какой ты везучий.
Жалеет тебя такой человек!
Можешь жить у нее, как за пазухой!
Ну чего тебе еще надо?
Живи, радуйся
и делай что тебе говорят.
Ты-то вот сам отдохнул под наркозом,
а она то вот, Маргарита,
ночи не спит...
Я глаз не сомкнул!
Савва, Савва.
Думал, в больнице ты
станешь сознательней.
А ты туда же, за старое. Не хорошо.
Не хорошо!
Ты объясни, зачем тебе нужно,
чтоб я у вас жил?
Тебе-то что за радость?
Вот ведь... На всех языках говоришь,
а по-русски не понимаешь.
Живут не для радости, а для совести.
Что делать, коли ты
без нас пропадешь.
А почему ты вбил себе в голову,
что я без вас пропаду.
Спроси, вот, у Аркадия. Некогда.
Да... Пора тебя брать!
Я погиб. Я погиб.
А если он прав?
Люди эмоционального склада...
нуждаются в некотором руководстве.
Что вы говорите? Нет, вы вдумайтесь
в то, что вы говорите!
Костик. Костик! Костик!
Все! Партия переходит в эндшпиль
и играть его, девушки, буду я!
Совранский! Совранский, ты
дождался своего звездного часа.
Если они увезут меня к себе, я погиб!
Лев Евгеньевич, Лев Евгеньевич!