придумали,
чтобы улучшить сюжет…
– Мы хотели крупного события
ближе к концу фильма.
– Я выразительно рассказываю Бобу Уайзу,
что, по нашему мнению, будет хорошо.
Боб Уайз садится и говорит:
«Эй, это здорово.
Я хочу, чтобы вы это рассказали
Джину Родденберри».
– Автору, продюсеру, создателю!
– Так что мы провели целый день,
разыгрывая друг для друга сценки.
– Хорошо отрепетировали.
– Это было наше дневное выступление.
Мое вечернее выступление
было перед Бобом.
Когда же пришло время
рассказать все Джину –
неважно, насколько меня это пугало…
– История как-то уменьшилась.
– Она уже была не такой хорошей
и так и не попала в фильм.
– Припоминаю. Словно днем из нее
выпустили весь воздух.
Было довольно страшно говорить Джину,
что нужно делать с его сценарием.
– Да, я помню, что лампочка
висела над головой,
его лицо оставалось в тени.
Он выглядел впечатляюще.
– Это было очень сложное время.
– В фильме, в первом фильме.
– Во время создания фильма, да.
Весь проект был очень сложным.
– Да.
– По совести говоря,
прошло одиннадцать лет
со времен съемок сериала,
так что было много вопросов:
должен ли корабль остаться прежним?
Должен ли он измениться?
Должны ли костюмы остаться прежними?
Должны ли персонажи говорить
что-нибудь вроде
«О, мы уже одиннадцать лет
не виделись!»,
или перерыв вообще нужно игнорировать?
Как со всем этим справиться?
Очень сложно, очень сложно.
И результат вышел
не самым удовлетворительным.
ФЕНОМЕН
– У тебя есть копия вот этого?
– Э-э-э…
– Хершфилд?
– О, знаешь, нет.
Подожди минутку, у меня
действительно нет копии!
– Забери, она твоя.
– Хорошо.
Ты чего смеешься?
- Забери ее домой.
- Хорошо, заберу.
Отправлю домой.
– Мне кажется, это первая обложка
TV Guide, на которую мы попали.
– А на сколько обложек
TV Guide мы попали?
– Не знаю.
Я уже сбился со счета, но мне
кажется, что это – первая.
Это мы – сиамские близнецы.
– Да, ты и я...
сросшиеся в районе бедра.
– Я не хочу, чтобы ты думал,
что Star Trek был моим
первым фантастическим фильмом.
– Леонард, я вижу. Зомби…
Что ты вообще думаешь
о торговле сувенирной продукцией?
– Я все еще не могу
полностью это понять.
Я не могу… трудно поверить.
Это очень странный опыт.
– Но это уже настоящая индустрия,
не так ли?
Как подумаешь, что на этом
зарабатывались миллиарды…
Что они нам говорили?
Миллиарды, два миллиарда долларов?
– Star Trek – это уже
отдельная отрасль промышленности.
– О, это моя любимая фотография нас.
– Какой это год?
– Да кто его знает.
Я лишь помню, что пошутил,
а никто не засмеялся.
Вот актер…
- Вспотевший от волнения!
- Вспотевший от волнения.
Вот каноническое определение актера,
вспотевшего от волнения!
– Тут так жарко,
или я просто волнуюсь?
– Почему я так вспотел?
А, да у меня такой метаболизм.
– Вот моя «вулканская» кепка.
– О нет, Леонард.
«Вулкан» – USS Vulcan.
– Да, корабль береговой охраны.
Корабль береговой охраны
под названием «Вулкан».
– У тебя еще и «Энтерпрайз» есть.
– Ну, конечно.
– Весь этот дом посвящен Star Trek.
– Нет, нет, не весь дом…
лишь небольшой уголок.
ОРИГИНАЛЬНЫЙ СОСТАВ
– Мне кажется, что если знаешь кого-то
столько же лет,
сколько мы знакомы с тобой,
это напоминает долг.
Типа, волей-неволей знаем друг друга.
Волей-неволей у нас столько общего,
что даже если мы и не испытывали бы
друг к другу теплых чувств,
то все равно были бы связаны
длиной нашего знакомства.
Так что я чувствую что-то похожее,
правда, гораздо в меньшей степени,
и ко всему остальному составу.
– А к ним у тебя нет теплых чувств?
– Потому что я чувствую себя обиженным,
чувствую, что со стороны некоторых из них
были несправедливые нападки,
и, в качестве защитной реакции, я думал:
«Ну ладно, они мне тоже не нравятся».
Но это очень по-детски.
Потому что я не…
не чувствую никакой вражды.
Я никогда ее не чувствовал,
никогда не понимал причин,
по которым, по их словам,
они меня не любили.
Я брал интервью у Нишель Николс
и сказал: «