нравится.
И прежде всего я чувствую
благодарность;
пришлось потратить немало времени,
но я все же избавился от гнева,
когда понял, что мне больше не надо
беспокоиться о работе
после того, как Star Trek вышел в эфир.
– Верно.
СМЕЛЫЙ ПОХОД...
– Давай вернемся к гневу
и к тому, как ты с ним справлялся
в обычной жизни.
Как ты пытался его подавить?
– Худшим моментом,
худшим периодом для меня
стало время вскоре после начала съемок.
Я тогда нафантазировал себе,
что у меня, как у актера,
теперь есть дом.
Где бы я раньше ни работал,
везде имя писали на гримерке мелом.
Буквально мелом, или клейкой лентой
прикрепляли бумажку,
которую срывали сразу после того,
как ты закончил съемки,
и в гримерку заселялся следующий актер.
Твое имя стирают,
ты больше не существуешь.
На парковке тоже не было
постоянного знака.
А тут внезапно появился
и знак на парковке,
и имя на гримерке написано краской,
и ты знаешь, что оно тут будет
несколько месяцев.
Для меня это было что-то невероятное.
Мне казалось, что я нашел семью.
Брата…
Сценаристы и продюсеры были как отцы,
актрисы сериала – как сестры.
Это была настоящая семья.
Я с нетерпением ждал каждого
рабочего дня с моей семьей.
С артистической, творческой семьей.
А потом обнаружил, что студия –
не обязательно твой друг,
родитель или вообще какой-нибудь
родственник.
Что там вся работа по контракту,
и они смотрят: «Сколько мы ему платим?
Если он попросит больше, скажи,
что мы найдем кого-нибудь другого,
на кого надеть уши», и все такое.
«Он хочет телефон в гримерку?
В контракте это есть? Нет?
Никакого телефона!»
«Он хочет раньше уходить
по пятницам, чтобы…
Нет-нет-нет, у него
рабочий день до 18:15!»
И так далее.
В таких отношениях не было
ничего семейного.
Это меня очень смутило.
– И разгневало.
– И разгневало. Очень разгневало.
Мне даже лечиться пришлось.
– Правда?
– Да.
Я дважды в неделю посещал врача.
– Во время съемок?
– Да.
Причем только по этому вопросу.
Почему так происходит?
Почему мы не можем просто
обсудить некоторые вещи?
Почему они так по-диктаторски
себя ведут?
Почему они так злятся на меня?!
Нас обожают фанаты.
Мы получаем кучу фанатских писем.
Нас превозносят в прессе и фанзинах.
Мы выходим на улицу, нам кричат:
«Эй, Star Trek! Эй, Спок! Эй, Кирк!»
Почему студия ведет себя так надменно?
Почему продюсеры так неприветливы?
Психотерапевт ответил тебе
хоть на один вопрос?
Нет, я ходил к нему не за ответами.
Я приходил выговориться,
прочувствовать ситуацию,
и в конце концов понял,
что это всего лишь моя фантазия.
Что главное здесь – контракты,
а не брак, любовь, отношения.
Мы вместе не потому,
что любим друг друга.
Мы собрались, потому что должны
вместе заниматься бизнесом,
и это не обязательно значит,
что мы должны друг друга любить.
Не обязательно значит, что мы семья,
и это меня очень разочаровало.
Но мне в конце концов
пришлось усвоить это,
и тогда гнев постепенно рассеялся.
– Правда?
– Затем я уже начал относиться
к этому спокойно.
Не испытывал никаких сильных чувств.
– То есть к третьему сезону
ты уже к этому спокойно относился?
– Да, практически.
– Тебя беспокоило…
– Я… стал более расчетлив
в отношениях со студией.
Я думал: если мне надо «А» или «Б»,
то лучше подготовить моего агента
к следующему звонку из студии
по поводу работы,
чтобы он сказал:
«Знаете, Леонард всегда считал,
что ему нужно то-то и то-то.
Может быть, вы дадите ему это,
а он сделает то-то, то-то и то-то?»
Я научился вести переговоры.
– А научился ли ты вести переговоры
в личной жизни?
– Это заняло гораздо больше времени.
– Потому что переговоры в личной жизни,
переговоры об отношениях –
а именно этим и являются
сами отношения,
и в них не обязательно нужна,
э-э-э, расчетливость или хитрость…
– Нет, в личной жизни должна быть любовь.
Обязательно.
– Любовь, но и переговоры.
Любовь – тоже договор…
– Только это другой вид договора.
Вы вместе не потому,
что должны вести совместный бизнес.
–